#КараЯкуповскаяБиблиотека#праздникитрадициииобычаинародовРоссии

Кляшевская сельская модельная библиотека принимает участие в сетевой акции «Праздники, традиции и обычаи народов России». Организатор акции Кара-Якуповская сельская модельная библиотека информационный центр по изучению, сохранению и развитию языка, истории и культуры башкирского народа филиал МАУК “Чишминская районная межпоселенческая библиотека” МР Чишминский район Республики Башкортостан.

Книга Мустая Карима “Долгое-долгое детство” автобиографическая. Мустафа Сафич в ней описывает своё детство, которое пришлось на довоенную, войну и послевоенные годы.
В предисловии Мустай Карим, обращаясь к читателям, написал, что “Книга эта про людей, которые не изжили веру в чудеса”. Автор рассказывает о своей семье, соседях, друзьях, односельчанах, описывает быт родной деревни Кляшево, традиции и обычаи своего народа… Огромную роль в формировании личности поэта сыграла Старшая Мать. И в книге он очень много вспоминает именно о ней. Старшая Мать была повивальной бабкой и принимала роды практически у всей деревни. А так как мальчик её почти всегда сопровождал, то его сначала называли повивальным дедом. В книге “Долгое-долгое детство” очень ярко описывается момент где родился ребенок, и эти традиции оказались настолько живучими, что многие из них сохранились до наших дней.

“…В дом, где родился младенец, — бедный ли дом, богатый, — со следующего утра сватьюшки да тетушки, кумушки-соседушки начинают стекаться с яствами. Только бэлеш опустился на стол, а в сенях уже скворчат и пофыркивают блины на горячей сковороде, по крыльцу восходит лунная россыпь медового чак-чака, а по двору важно плывет на блюде, блестя каплями солнечного жира, фаршированная курица, вот ее нагоняют с катламой, а там уж в ворота входят с баурсаком, и мимо окна пронесли кыстыбый, и уже с Верхнего конца спускаются еще с чем-то… а там… Кто чем может (а ныне и того больше, у себя нет — у соседки займут) вот какими яствами у нас младенцу кланяются.

Самовар с утра до вечера со стола не сходит. На самом почетном месте, на пуховой подушке сидит повивальная бабушка, рядом с ней кто, вы думаете? — я. Целую неделю так сидим и даже больше. Отменная, надо признать, жизнь, но есть один изъян. Баня. Каждый день в честь малыша баню топят. А Старшая Мать дня божьего не пропустит, уже когда все вымоются, меня ведет, мылом моет, веником хлещет. Говорит, скорей вырастешь. Трудно, конечно, но терплю. Зато на одну напасть — сто удовольствий. После бани мы опять усаживаемся во главе стола, в поту и радости с медом-сахаром чай пьем.

Завтра я у Черного Юмагула самым важным гостем буду, на самое почетное место сяду. А пока — дали мне ковшик молока, ломоть хлеба да на полу клети спать уложили. Ничего, за одну зиму, говорят, и заячья шкурка не износится. Одну-то ночь перетерпим. А с утра — новая жизнь начнется.

И началась. Только я проснулся, как почуял, что из дома запахом кипящего масла тянет, даже в носу защипало. И только через неделю взял я веревку, обвязанную вокруг шеи белого барашка, Старшая Мать взяла за руку меня, и мы втроем отправились домой — Старшая Мать, я и барашек, подаренный Черным Юмагулом.”